Из книги Г. Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой»
Часть 2
Рассуждение Аристотеля против движения Земли несостоятельно...
 Симпличио.— А теперь скажите мне, что произошло бы с тем же движущимся телом на поверхности, которая не поднимается и не опускается?
Симпличио.— Здесь мне нужно немного подумать над ответом. Раз там нет наклона... и раз там нет подъема, не может быть противодействия движению... мне кажется, следовательно, что оно естественно должно оставаться неподвижным...
Сальвиати.— Так, думаю я, было бы, если бы шар положить неподвижно; но если придать ему импульс движения в каком-нибудь направлении, то что воспоследовало бы?
Симпличио.— Воспоследовало бы его движение в этом направлении.
Сальвиати.— Но какого рода было бы это движение: непрерывно ускоряющееся, как на плоскости наклонной, или постепенно замедляющееся, как на плоскости поднимающейся?
Симпличио.— Я не могу открыть здесь причины для ускорения или для замедления, поскольку тут нет ни наклона, ни подъема.
Сальвиати.— Так, но если здесь нет причины для замедления, то тем менее может находиться здесь причина для покоя. Поэтому сколь долго, полагаете вы, продолжалось бы движение этого тела?
Симпличио.— Столь долго, сколь велика длина такой поверхности без спуска и подъема.
Сальвиати.— Следовательно, если бы такое пространство было беспредельно, движение по нему равным образом не имело бы предела, т. е. было бы постоянным?
Симпличио.— Мне кажется, что так, если бы тело было из прочного материала.
Сальвиати.— Это уже предполагается, поскольку было сказано, что устраняются все привходящие и внешние препятствия, а разрушаемость движущегося тела есть одно из привходящих препятствий. Скажите мне, что именно считаете вы причиной того, что этот шар движется по наклонной плоскости самостоятельно, а по плоскости поднимающейся не иначе, как насильственно?
Симпличио.— То, что тяжелые тела имеют свойство естественно двигаться к центру Земли и лишь насильственно вверх к периферии, наклонная же поверхность такова, что приближает к центру, а поднимающаяся удаляет.
Сальвиати.— Следовательно, поверхность, которая не имела бы ни наклона, ни подъема, должна была бы во всех своих частях одинаково отстоять от центра. Но из подобных плоскостей есть ли где такие в мире?
Симпличио.— Такие есть,— хотя бы поверхность нашего земного шара, будь только она вполне гладкой, а не такой, какова она на самом деле, т. е. неровной и гористой; такова, например, поверхность воды, когда она тиха и спокойна.
Сальвиати.— Следовательно, корабль, движущийся по морской глади, есть одно из тех движущихся тел, которые скользят по одной из таких поверхностей без наклона и подъема и которые поэтому имеют склонность в случае устранения всех случайных и внешних препятствий двигаться с раз полученным импульсом постоянно и равномерно?
Симпличио.— Кажется, что так должно быть.
Сальвиати.— И тот камень, который находится на вершине мачты, не движется ли он, переносимый кораблем?.. И это движение, не столь же ли быстро, как движение корабля?
Симпличио.— До сих пор все идет хорошо. Но дальше?
Сальвиати.— Не выведете ли вы, наконец, сами и последнее заключение, если сами знаете вперед все предпосылки?
Симпличио.— Вы хотите назвать последним заключение то, что этот камень, благодаря движению, в него вложенному, не способен ни отставать от хода корабля, ни опережать его и должен в конце концов упасть в то самое место, куда упал бы, когда корабль стоит неподвижно; это, я думаю, и случилось бы, не будь здесь внешних препятствий, нарушающих движение камня после того, как он выпущен...
Сальвиати.— ...Я думаю, синьор Симпличио убедился, что из наблюдений над падением камня всегда в одно и то же место нельзя вывести заключение о движении или неподвижности корабля, а если сказанного до сих пор недостаточно, то есть еще опыт со средой, который может ему все доказать... Имеете ли вы, синьор Симпличио, еще что-нибудь возразить по этому поводу?
Симпличио.— Ничего, кроме того, что я еще до сих пор не вижу, чтобы и подвижность Земли была доказана.
Сальвиати.— Я совсем и не претендовал доказать ее; я хотел только показать, что из опыта, приводимого противниками в качестве аргумента в пользу ее неподвижности, ничего нельзя извлечь; то же я попытаюсь показать и по отношению к другим аргументам... Замечательное свойство движения брошенных тел
Смотрите другие отрывки из книги Галилео Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой»
| 
Кирхгоф Густав Роберт — немецкий физик, член Берлинской Академии Наук (1875), член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1862).